«Как хороша над морем лунность!» -
Вздыхала юность.
«Я пью за дружество и смелость!» -
Басила зрелость.
«Умрёте все!» - глотая ярость,
Шипела старость.
* * *
Алкаш в этот вечер не принял ни грамма.
Развратник постился под сводами храма.
Безрукий до хруста постельницу стиснул.
Безногий притопнул и дико присвистнул.
Немтырь проорал мировую хулу.
Слепец в поднебесье заметил юлу,
Манящую смутным небесным приветом,
Воспетую неким бездомным поэтом…
А мудрый прохожий решил, что она,
Всего лишь – луна…
* * *
Был послушным послужником
Шёл по жизни за посохом.
Стал мятежным ослушником
Восхитительным ослухом!..
Ждёт смутьяна-художника
Путь нежданный, нечаянный…
И зовёт его Боженька
Сам такой же отчаянный!..
* * *
В зерцало степного колодца
Проникну, как в детские сны…
Я – пасынок русого солнца
И пасынок рыжей луны…
Я – Боженька, гость, полукровка,
Не ведаю сам, кто таков…
Как некая Божья коровка
Всползаю по стеблю веков…
* * *
В русском сердце – терпенья на долгие годы,
И тепла, что идёт от родимой земли.
В русском сердце живут племена и народы,
В нём Европа и Азия место нашли.
В русском сердце – спокойный, размеренный климат,
Не уловишь подчас поворота к зиме…
А кого это щедрое сердце не примет,
Тот действительно лишний на русской земле.
* * *
Голодаю душой и карманом,
И желудок, понятно, пустой.
Разразиться бы толстым романом,
Как какой-нибудь пятый Толстой!
Закатиться б с жокеем в усадьбу!
Поразмять лошадиную рать!..
А потом на крестьянскую свадьбу
По-отечески томно взирать…
Притулиться б к разлапистой деве,
Что на барщину ходит полоть,
Как Адам новоявленной Еве,
Подарить ей костлявую плоть…
Только я – не эстет и не барин,
И далёк от подобных идей,
Я – невзрачный московский хазарин,
Если проще сказать – иудей.
За ночь высохли зимние боты,
Старый зонт растопырен, как щит…
Ровно час до любимой работы…
Чу! Будильник под сердцем трещит!..